– От своего отца, – сказал Тимур. Пускай проверяют, рассказывал ему об этом Ларин-старший или нет.
Кажется, ответ их не удовлетворил. Японцы задали еще несколько вопросов об отце и его работе, потом заговорили между собой на родном языке. Похоже, лингвик ему тоже каким-то способом отключили, Тимур не понимал ни слова и мог лишь уныло таращиться в иллюминатор.
– Так Дамир еще жив? – спросил кто-то скрипучим фальцетом.
Японцы вытянулись в струнку. Ларин оглянулся. У дверей стоял пожилой мужчина и тяжело, с присвистом дышал. Он показался Тимуру знакомым. Невысокого роста, с розовыми как у младенца щечками и редкой всклокоченной шевелюрой.
– Дядя Терри? – Ларин с удивлением узнал в старике бывшего сослуживца отца. Он вскочил, но азиаты тут же усадили его на место.
Терентий Аркадьевич Дальний не только работал вместе с отцом, но и был его близким другом. Семьями они выезжали за город на шашлыки, отмечали дни рождения и праздники. Дальний ушел со службы задолго до того, как результаты их работы стали достоянием общественности. Ларин не видел папиного друга много лет, даже не вспоминал о его существовании. И уж, тем более, никак не ожидал встретить его здесь.
– Все в порядке, ребята. Отдыхайте, – старик жестом отпустил охрану и повернулся к нему: – Ну, здравствуй, Тимур, здравствуй, голуба.
– Здравствуйте, дядя Терри.
Ларин вдруг смутился от того, что назвал старика дядей, как когда-то в детстве называл всех друзей отца.
– Ты уж прости моих ребятишек. Я тебя не признал сначала. Думал, грешным делом, что все-таки добрались до меня. Надеюсь, они тебя не помяли?
– Есть немного, – Ларин потер гудящий затылок. – Терентий Аркадьевич, значит, вы и есть тот самый…
– Ага, – с отвращением кивнул Дальний. – Ичиро Ямашита, прости Господи. Оказалось, в наше время проще прожить сумасшедшим мультимиллиардером-япошкой. Да ты садись, голуба, садись. И не зови меня по имени-отчеству, а то я себя чувствую совсем старым пердуном. Песок из меня еще не сыплется. Лучше Терри.
– Хорошо.
– Значит, вычислил меня твой батя? Котелок у него всегда варил, дай Бог каждому. Чего же сам не приперся, а тебя прислал да еще и не объяснил ничего? Ну, рассказывай, голуба, рассказывай. Как он поживает? Чем занимается?
Ларин посмотрел на дрожащие от возбуждения руки старика и брякнул:
– Умер он.
– Как?… – растерялся Дальний. – Когда?
– Пять лет уже…
Терентий Аркадьевич нахмурился.
– Передай мои соболезнования Ларисе. Как она? Тяжело, наверное, пришлось?
Тимур кивнул. С матерью он виделся реже, чем следовало.
Дальний вытащил из бара два стакана, фигурную бутылку, наполненную золотистой жидкостью и лимон.
– Помянем Дамира, как полагается. Ты пей, голуба, пей и рассказывай.
Рассказывать, в общем-то, было нечего. Ларин-старший просто вошел в пространник, а на станции прибытия его нашли уже мертвым. Врачи диагностировали внезапную остановку сердца. Несчастных случаев при пространственном переходе не происходило ни до, ни после. Уголовное дело быстро закрыли за отсутствием состава преступления.
Отец ни разу в жизни не жаловался на сердце, да и в медицинских записях был полный порядок. Он был здоровым жизнерадостным человеком – других в группу "Эпсилон" не брали.
Ларин-старший осуществлял контакт с внеземным разумом. Сотрудники "Эпсилона" изучали ксенопсихологию, определяли оптимальные параметры контакта, выстраивали взаимоотношения, договаривались о сотрудничестве, внедряли "внешние" технологии. Такие люди, как Ларин-старший и Дальний, стояли у истоков нынешнего благосостояния жителей Земли.
Дальний, слушая Тимура, задумчиво кивал головой и глушил один стакан за другим. Потом смахнул платком набежавшую слезу и стукнул кулаком по столу:
– Так и знал! Значит, вовремя на дно залег.
В комнату мгновенно вбежала охрана. Увидев, что все в порядке, парни в серых костюмах откланялись и исчезли.
– Тренированные они у вас, – оценил Ларин.
– Дело свое знают, – кивнул Дальний. – Говорил я, говорил твоему отцу еще в шестьдесят пятом, что рано или поздно уберут нас по-тихому.
– Кто?
– Ис фесит, как говорится, куи продест. Что означает, ищи, кому выгодно, – пояснил старик. – На этот счет, голуба, у меня есть несколько теорий. И одна хуже другой.
Тимур незаметным движением пальцев активировал имплантированный в руку диктофон.
– Я, голуба, в отличие от твоего отца, идеалистом никогда не был, и пути к отступлению начал продумывать заранее. Чтобы в один прекрасный день мимикрировать и раствориться в толпе. Видишь ли, по первому своему образованию я биолог, и прекрасно понимаю, что значит борьба за существование. Тем более межвидовая. Тут вариантов развития отношений всего два, какими бы разумными мы ни были. Либо мы пойдем по пути хищник-жертва, либо по пути паразит-хозяин. И, боюсь, в обоих случаях расклад не в нашу пользу.
– Погодите, существуют же в природе примеры симбиоза?
– Ты, скорее всего, имеешь в виду мутуализм.
– В чем разница?
– Отношения паразита и хозяина тоже можно назвать симбиозом, только от этого одна сторона выигрывает, а вот другая… – усмехнулся Дальний. – А при мутуализме взаимодействие видов приносит обоюдную пользу.
– Не станете же вы отрицать их благотворного воздействия на нашу цивилизацию. Один технологический скачок за последние десять лет чего стоит!
– Технологический скачок… – передразнил Дальний. – Эх, голуба, мутуализм в природе, конечно, существует, но лишь в том случае, когда виды не борются за ограниченные ресурсы внутри одной экологической ниши. И происходит это обычно из эгоистических соображений, когда взаимная выгода от отношений перевешивает затраты, необходимые для их поддержания.
– То есть вы считаете, что за членами группы "Эпсилон" охотятся… э-э-э… пришельцы?
– Есть такая вероятность, – уклончиво сказал Дальний и допил очередной стакан.
– Зачем? В чем выгода?
– А какая им выгода от общения с нами? Кто их, уродов, поймет? – махнул рукой старик.
– Вы сказали, что есть и другие версии.
Дальний вдруг оживился и с фальшивым энтузиазмом спросил:
– А ты что же не пьешь совсем? Непорядок, голуба. Отца помянуть надо, да и за встречу не мешало бы.
Хочет сменить тему, хитрый старик, подумал Ларин.
– Так я же на работе, Терентий Аркадьевич. Вообще-то, я собирался взять интервью у Ичиро Ямашита…
– Будет и интервью, – расслабленно махнул рукой Дальний. – Подгоню одного из моих ребятишек, ну вон хоть того, что тебя сюда привез. Шо парнишка толковый, он тебе все что нужно, про Ичиро расскажет. Хочешь, голуба, можешь написать, что ростом он, то есть я, семьдесят сантиметров, кожа зеленая, на руках и ногах по три пальца. И родился еще до крещения Руси.
Дальний хохотнул, довольный своей шуткой.
– Ну что, голуба, по рукам?
– Что с вами поделаешь?
– Тогда пей.
Ларин осторожно пригубил незнакомый напиток. Гердту можно, конечно, подсунуть фэйк, только сочинить надо покрасочнее, подумал он, а вот Сегуре… Похоже, таинственный информатор точно знал, кто обитает в глубине океана. Так что же, выходит, дядя Терри прав, и кто-то действительно за ним охотится? Пытаются поймать на живца? И он, Тимур, в роли наживки?
Напиток вкусом напоминал традиционный бурбон.
– Тоже из водорослей гоните? – поинтересовался Ларин, кивнув на бутылку.
– Обижаешь! – скривился Дальний. – Это натур-продукт. А ты, голуба, фуду потребляешь?
– Нет, – честно признался Тимур.
– А что так? Не нравится? – хитро прищурился Терентий. – Она ведь очень сбалансированная. Главное ее чистой водой запивать, чтобы усилить эффект. Двести граммов в день обеспечивают взрослого человека необходимым количеством калорий и всего остального. Почему же ты фуду не ешь?
– В моем кругу считается, что это еда для бедных.
Прозвучало по-снобски, но Ларин не решился сказать, что его вкусовые пристрастия изменились после того, как своими глазами увидел эту сероватую пасту.
– Ах, вон оно что! Ты, голуба, значит богатый? – хихикнул старик.
– На жизнь не жалуюсь. Могу себе позволить органику.
– Ну а я, тем более, могу себе позволить бурбон оттуда, – Дальний ткнул пальцем вверх.
– Тут не поспоришь, – улыбнулся Тимур, обводя взглядом подводный "дворец".
– Знаешь, что, Тим, пойдем-ка. Покажу кое-что и расскажу о мутуализме, который ты так защищаешь. Только для начала нужно будет надеть униформу.
Они облачились в белые защитные костюмы и, спустившись вниз на лифте, оказались в шлюзовом отсеке, от которого во все стороны расходились длинные галереи. Одна из них привела Тимура и Терри в огромный зал, похожий на гигантскую операционную. Стенные панели отражали мягкое белое свечение ламп. Никаких острых углов, ничего лишнего. Плавные линии. Предельно функциональный суровый минимализм.
